Меня немного удивляло то, что все наши переходы из Таллина в Кронштадт всегда начинались поздно вечером, уже в темноте, чтобы затемно дойти до Гогланда, там как-то чувствовали себя уже спокойнее. А сейчас среди дня выходить такой громадой на глазах у немцев - не очень приятно. Ясно, что они бросят всю авиацию на нас. Разве можно защитить все транспорты, едва ползущие по узкой протраленной полосе, с которой нельзя отвернуть?
Но ждать на рейде до ночи на якорях, когда погода все улучшается и во второй половине дня немцы, пообедав и вздремнув полчасика, все равно набросятся на неподвижные цели, нельзя. Маневрировать, даже на таком свободном рейде, двум сотням судов практически невозможно - половина погибнет от столкновений друг с другом.
Похоже было, что командование ждало снижения ветра и волны, т.к. катерные тральщики на такой волне не потянут тралы, а БТЩ, я видел, было очень немного.
Внезапно, часов в 9, загрохотали орудия главного калибра крейсера и нескольких эсминцев. Били куда-то в сторону города, но, по каким целям и кто им корректировал стрельбу, было неясно. Где ложатся снаряды, даже в бинокль я не мог увидеть. К середине дня ветер еще немного стих и облачность поднялась, появились одиночные просветы голубого неба. После обеда, поднявшись на мостик, я увидел, что несколько транспортов уже вышли в кильватерной колонне в залив. Впереди них строем фронта или уступа шли несколько катерных тральщиков, которых без бинокля уже едва было видно. В эту колонну готовились вступить еще несколько небольших судов.
Не успели еще концевые суда первой группы скрыться за горизонтом, как к входу на фарватер потянулась новая небольшая группа судов, ведомая катерными тральщиками. Примерно через час, тоже за катерными тральщиками, потянулись крупные транспорты, среди них я узнал старого знакомого - "Казахстан". Его корпус стал вдвое ниже, чем был, когда мы шли с ним 13-14-го июля из Кронштадта. Солидно нагрузился! Вскоре потянулись к выходу, постепенно встраивалась в кильватерную колонну последняя большая группа из 6-8-ми крупных транспортов и десятка полтора "мелочи". Рейд заметно освободился от судов и боевых кораблей, которые ушли в охранение караванов.
Часов в 16 к нашему борту подошел штабной катер, с которого передали на мостик, что по сигналу "Буки" с флагмана нам следовать в кильватер за средним из пяти БТЩ. Эти БТЩ у выхода с рейда уже выстроились строем уступа влево, и мы, выбрав якорь, малым ходом пошли занимать свое место кабельтовых в 3-4-х за ними. Вскоре за нами на такой же дистанции встал "Сметливый". Ветер заметно ослабел и дул нам в правый борт, волна - не более 3-х баллов, небо значительно просветлело. Группы две "юнкерсов" на большой высоте прошли над Аэгна на северо-восток, куда ушли наши караваны, но, что там делалось, я не слышал, а видеть уже не мог.
Наконец на "Кирове" взвился сигнал "Буки", и одновременно за кормой у всех БТЩ появились белые буруны от заработавших винтов. Красивый одновременный старт красивых кораблей! На корме у каждого минеры ставили тралы, и их буи медленно отставали от кормы и отклонялись влево метров на сто. Метров 20-30 левее и метрах в позади буя следовал сзади идущий БТЩ. Пять БТЩ строем уступа влево своими тралами могли очистить фарватер шириной метров 400-500, что для активного маневра, в случае налетов авиации, было явно маловато.
Двинулись и мы, сначала малым ходом, затем средним.
За нами кабельтовых в 3-4-х эсминец "Сметливый", за ним примерно на такой же дистанции "Киров", за ним лидер "Ленинград", потом несколько подводных лодок и еще какие-то небольшие корабли.
Вскоре сзади, слева от нашего отряда появился самый быстроходный в мире, в период первой мировой войны, эскадренный миноносец "Яков Свердлов", бывший "Новик", возглавивший и давший имя большой серии однотипных эсминцев "новиков". Его длинный низкосидящий корпус с четырьмя трубами был по-своему красив. Он быстро догнал наш отряд, занял место на левом траверзе "Кирова", на расстоянии 3-4 кабельтовых, и сбавил ход. С правого борта вышел охранять "Киров" эсминец "Гордый".
По нашему небольшому опыту торпедные катера атакуют с севера из финских шхер. Но почему слева в охранение "Кирова" поставлен "Яков Свердлов", у которого артиллерийское вооружение было слабее, чем у "Гордого"? А от встречи с минами они оба практически ничем не защищены. За этими эсминцами шли по одному или по два катера МО.
Когда все корабли отряда вышли на фарватер и приняли походный строй, тральщики прибавили скорость до 12 узлов. С такой-то скоростью мы и на двух машинах ходили за БТЩ. Когда же понадобится мощность носовой машины?
Наш капитан-лейтенант так распорядился нашими силами: главный старшина-курсант и Кожин - на правом крыле мостика, я и Ломко - на левом, Кошель и Жентычко - на полубаке в самом носу. Основная задача предупреждать командование судна о появлении по курсу плавающих мин, а тем, кто на мостике, - дополнительно о появлении самолетов или торпедных катеров противника.
При обнаружении плавающих мин или самолетов я должен был скатываться с мостика к орудию и вести по ним огонь. Замковым, заряжающим и на подачу снарядов были назначены трое краснофлотцев из машинной команды, свободные от вахты.
Человек 10 краснофлотцев и эвакуируемых частей были расставлены на спардеке, вдоль бортов, на баке и на корме.
Но пока впереди нас и над нами все спокойно. Раза два высоко и восточнее нас проходили на северо-восток группы из 9-18 "юнкерсов", у самого горизонта поднимались клубы дыма, и еле доносился гул разрывов и артиллерийской стрельбы.
Примерно через час сзади на "Сметливом" грохнул выстрел, и слева по носу, кабельтовых в пяти от нас, разорвался снаряд. Вглядевшись в это место, я увидел плавающую мину. Она была ближе к нам, чем к эсминцу, но у нас ее никто не заметил. Конечно, на эсминце и сигнальщики опытные и бинокли хорошие. Капитан-лейтенант приказал мне расстрелять эту мину. С палубы без бинокля я ее едва нашел, но попасть в нее, да без прицела, весьма проблематично. Зарядили осколочно-фугасным, навел по стволу, огонь! Всплеск метрах в ста-двести за миной и много правее. Еще выстрел - примерно тоже самое. Нет, бесполезное дело. С эсминца с десяток снарядов выпустили, но без результата. Потом к охоте за миной подключились зенитчики с "Кирова". Результат такой же. И только, когда мина осталась за кормой "Кирова", прогремел сильный взрыв, поднявший столб воды и дыма. Оказалось, что это с МО, который подошел к мине на малую дистанцию и застопорил ход, все же попали в мину с сорокопятки. Плавающие мины встречались все чаще, но эсминцы только поднимали сигнал: "Вижу плавающую мину" и указывали направление сигнальными флагами и выстрелом трассирующим снарядом. А "разбираться" с минами было приказано малым охотникам.
